Но об этом знают точно только грешные магистры!
Почему нельзя в защиту тезиса о недопустимости меньшего зла ссылаться на Достоевского?
Как известно, Алексей Карамазов отвечает на вопрос брата ("скажи мне сам прямо, я зову тебя, - отвечай: Представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулаченком в грудь и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!") словам о том, что нет, не надо такого здания.
Но отношение Достоевского к построению такого здания на Земле известно: он его ненавидит. См. "Записки из Подполья", "Великий Инквизитор".
Такое здание (по сути, карикатура на мировую гармонию) ему и без жертв человеческих не нужно. А чьи-то страдания, необходимые для построения этого здания - всего лишь дополнительный аргумент против построения такого здания.
При этом Достоевский не против того, чтобы лилась кровь и лились слёзы (в т.ч. - и детские) ради тех целей, которые он считает действительно благородными. Он за войну с турками (см. "Дневник Писателя"). Он прекрасно знает то, что на этой войне убьют много его соотечественников, а маленькие сынишки и дочери убитых будут много плакать из-за их смерти и тд и тп.
Более того, Достоевский впринципе за то, чтобы в людском мире были страдания. Ибо они неизбежное следствие того, что человек свободен. А Достоевский предпочитает мир со страданиями, но тот, в котором человек свободен, миру, где их нет, а человек не свободен. Желание наличия страданий - это желание меньшего зла.
И, наконец, Достоевский - христианин. А суть слов Ивана Карамазова, который и говорит в романе о слезинке ребёнка, еще и в том, что он "бросает вызов небесам за то, что пролилась слеза" то есть не принимает Божий замысел из-за того, что льются слезы детей.
Если бы Достоевский был бы согласен с Иваном Карамазовым, то такое согласие сделало бы Достоевского нехристианином. Следовательно, слезу ребёнка ФМД как раз принимает как меньше зло. Но, по Достоевскому, Бог дал человечеству свободу, и человечество само избрал жизнь со страданиями, а Бог не хочет лишать человечество результата свободного выбора и не хочет приводить людей к себе против их воли. Бог ещё и потому имеет право позволять человечеству страдать, что он любит человечество и даже сам страдал во имя этой любви.
upd: 10.12.2013 в текст были внесены небольшие изменения, в основном стилистические.
Как известно, Алексей Карамазов отвечает на вопрос брата ("скажи мне сам прямо, я зову тебя, - отвечай: Представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулаченком в грудь и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!") словам о том, что нет, не надо такого здания.
Но отношение Достоевского к построению такого здания на Земле известно: он его ненавидит. См. "Записки из Подполья", "Великий Инквизитор".
Такое здание (по сути, карикатура на мировую гармонию) ему и без жертв человеческих не нужно. А чьи-то страдания, необходимые для построения этого здания - всего лишь дополнительный аргумент против построения такого здания.
При этом Достоевский не против того, чтобы лилась кровь и лились слёзы (в т.ч. - и детские) ради тех целей, которые он считает действительно благородными. Он за войну с турками (см. "Дневник Писателя"). Он прекрасно знает то, что на этой войне убьют много его соотечественников, а маленькие сынишки и дочери убитых будут много плакать из-за их смерти и тд и тп.
Более того, Достоевский впринципе за то, чтобы в людском мире были страдания. Ибо они неизбежное следствие того, что человек свободен. А Достоевский предпочитает мир со страданиями, но тот, в котором человек свободен, миру, где их нет, а человек не свободен. Желание наличия страданий - это желание меньшего зла.
И, наконец, Достоевский - христианин. А суть слов Ивана Карамазова, который и говорит в романе о слезинке ребёнка, еще и в том, что он "бросает вызов небесам за то, что пролилась слеза" то есть не принимает Божий замысел из-за того, что льются слезы детей.
Если бы Достоевский был бы согласен с Иваном Карамазовым, то такое согласие сделало бы Достоевского нехристианином. Следовательно, слезу ребёнка ФМД как раз принимает как меньше зло. Но, по Достоевскому, Бог дал человечеству свободу, и человечество само избрал жизнь со страданиями, а Бог не хочет лишать человечество результата свободного выбора и не хочет приводить людей к себе против их воли. Бог ещё и потому имеет право позволять человечеству страдать, что он любит человечество и даже сам страдал во имя этой любви.
upd: 10.12.2013 в текст были внесены небольшие изменения, в основном стилистические.
-
-
10.11.2009 в 20:24-
-
10.11.2009 в 22:10Я вообще против того, чтобы пречислять любому автору "клеймо" - определение слова "клеймо" можно?
ведь всё таки ни "Братья Карамазовы", ни "Идиот", ни "Преступление и наказание", не являются автобиографией автора (Я имею ввиду в полном смысле этого слова). - угу, но автобиографичные мотивы там есть. К тому же, Достоевский - писатель-моралист, вложивший в все или почти все свои книги мораль, сторонником которой он был. Я не вижу, почему бы "Братья" - исключение. Наоборот, в этой книге явственно прослеживается морализм (обосновывать тезис надо?).
Хотя я бы не стала бы отрицать двойственности стандартов Достоевского. - Для уточнения: что ты понимаешь под "двойственностью стандартов Достоевского" ?
Иногда понятия раздваиваются в человеке и у каждого утверждени есть свои факты, это самое утверждение подкрепляющее. - ту же самую мысль, но иными словами. Боюсь, что неправильно понял эту мысль.
но кто знает что там внутри у него душа думала об этой самой "слезе". - скорее всего, душа металась, сомневалась в благости и бытии Бога (ибо сомнения в вере вообще были характерны для Достоевского как человека), но пришла-таки к выводу о том, что с этим меньшим злом можно согласиться и примириться. На это указывает-таки, что он всё-таки сохранил веру. А как можно быть одновременно православным и не мириться с этим меньшим злом?
Да, кстати, в книге "Братья" прямым текстом дается ответ на вопрос, как можно оправдать это меньшее зло:
- Нет, не могу допустить. Брат, - проговорил вдруг с засверкавшими глазами Алеша, - ты сказал сейчас: есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело право простить? Но Существо это есть, и оно может все простить, всех и вся и за всё, потому что само отдало неповинную кровь свою за всех и за всё. Ты забыл о нем, а на нем-то и зиждется здание, и это ему воскликнут: "Прав ты, господи, ибо открылись пути твои".
Хотя конечно могу ошибаться, т.к. не знакома близко с его биографией, только с книгами. - ну я немного с ней знаком. Ещё я знаю, что в "Дневнике" есть место, как я уже говорил, где он оправдывает меньшее зло.
Собственно, "Дневник писателя" - это сборник публицистических статей Достоевского. Можно смело брать и отождествлять мнение, изложенное в статье, со мнением Достоевского.
Цитата:
Нам нужна эта война и самим; не для одних лишь "братьев-славян", измученных турками, подымаемся мы, а и для собственного спасения: война освежит воздух, которым мы дышим и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и в духовной тесноте. Мудрецы кричат и указывают, что мы погибаем и задыхаемся от наших собственных внутренних неустройств, а потому не войны желать нам надо, а, напротив, долгого мира, чтобы мы из зверей и тупиц могли обратиться в людей, научились порядку, честности и чести: "Тогда и идите помогать вашим братьям-славянам", - заканчивают они, в один хор, свою песню. Любопытно в таком случае, в каком виде представляют они себе тот процесс, посредством которого они сделаются лучше? И каким образом сами-то они приобретут себе честь явным бесчестием?
Дневник Писателя, 1877 год
Ясен пень, что война - это страдания, боль и гибель людей.
Получается, что он мог оправдывать меньшее зло.
В его книгах не зря столько боли и безысходности, она скорее как констатация "да, так есть", - и путь к лучшей жизни почти всегда лежит через веру в Бога в его книгах. Особенно в книгах, написанных после "Записок из Подполья" (поворотного момента в его творчестве). Для Достоевского религия - это почти всё (доказывать надо?). Почему бы ему и не оправдывать ему "слезинку ребёнка" во имя веры?
На основании всего этого очень вероятна (99,9999% вероятности) версия о том, что Достоевский принимал слезинку ребёнка как меньшее зло. И мирился с ней, и соглашался с этим.
-
-
22.09.2012 в 19:54-
-
10.12.2013 в 00:38Раз уж я занялся некромантией, отвечу и на это сообщение. Как бы воспоминания кучи разных людей о некоторых представителях Романовых (в том числе, о Николаем Первом и Александре Втором) таки-да показывали, что эти Романовы действительно переживали за судьбы славян и любили их. Впрочем, эта любовь принесла славянам мало чего хорошего ибо правила эта династия очень плохо.
-
-
11.12.2013 в 06:29